Противостояние-3
Восход
Глава 1
Октябрь 1330 г. по летоисчислению Эстении
"Недалеко от Милатовых полей, у подножия гор Слез раскинулся огромный лес. Лес Мертвых, как ранее называли его жители Эстении, эльфы же его именовали Осанганарт, что означало Лес Принявший Жизнь. В давние времена, во времена великих Магов, когда по небесам летали драконы в этот лес вошли двое. Один из них - Ресагил был главой Светлого Эльфийского Магического Альянса, другой - Ноггуре - был главой Гильдии Магов людей. Вдвоем, они заключили первый и последний Союз Магии направленный против Братства Тьмы, куда входило все черное содружество. Не было тогда врага опаснее Братства, оно постоянно пополняло свои ряды новыми адептами, а разрастаясь, оно захватывало новые пространства древнего мира. Именно в такие дни Ноггуре и Ресагил заключили союз, скрепленный в сердцевине леса под надзором великих золотых драконов. И союз был скреплен мощной магической печатью, равной по силе которой не было в мире. Печать эту они оставили под бдительным оком трех золотых драконов: последних существ, поддерживающих равновесие в мире, и легла она на алтарь в самой сердцевине леса Осанганарта. Это был не союз государств, страны ничего не могли сделать с Братством Тьмы, это был союз магов… И была великая битва и рати света сошлись с легионами тьмы. Магическая Война потрясла весь мир и в разгар битвы видя неминуемость гибели, тогда на последнем вздохе Ноггуре и Ресагил сплели свою магию в единое целое, сея во все стороны разрушение ибо все светлые рати были уничтожены, а от легионов Братства Тьмы остались жалкие остатки. Соединив две разные по сущности магии они уничтожили все в радиусе трехсот миль. Братство Тьмы перестало существовать. Перестали существовать и Гильдия магов и Светлый Эльфийский Альянс. В момент взрыва печать в Осанганарте разрушилась, но из-за сильных связывающих ее потоков магии она не пропала бесследно. Открылась Дверь… И из двери вышли шестеро: один гигант в черных доспехах, другие в темных одеяниях ехали на ужасных черных волках: в два раза больше любого волкодлака они представляли собой истинных существ разрушения. Увидев что из Двери выходит новое зло и гораздо более сильное чем Братство Тьмы золотые драконы решили вмешаться. Они атаковали черные фигуры: лес горел на несколько миль. Но все трое погибли. Погибли и четверо всадников на черных волках. У гиганта же, погибая, драконы забрали с собой огромное количество силы, оставив его с жалкими остатками былого могущества. Еле живой, со своим помощником черный гигант ушел из Осанганарта и долгое время скрывался в Орчьих Лесах".
Летопись Элтарии
Книга 15
Пришествие
Составил Нартмор
Ныне Лес Мертвых ничем не отличался от своих собратьев: такие же деревья, такая же трава, птицы, животные населяющие дебри чащобы. Лишь в самой сердцевине леса лежит прожженная пустошь радиусом около трех миль. Более тысячи лет ничего не растет на черной земле. Недалеко от этой пустоши, почти на самой ее границе расположился лагерь людей. Окруженный небольшим частоколом, он расположился на небольшом холме. Были видны шлемы часовых, прохаживающихся по стене, лязгали доспехи. Горели костры, согревая озябших людей. Вокруг более чем на сто метров были вырублены деревья: одни пошли на дрова для костров, остальные на ограду. За частоколом располагались около пятидесяти шатров. Рядом с ними сидело множество людей: одни точили мечи и выправляли погнувшиеся в кольчуге звенья, но большинство сидело около большого костра, слушая пение менестреля.
В одном из шатров сидели трое. Снаружи доносился чистый голос певца, но это не мешало вести неторопливую беседу.
- Когда мы ушли с равнин, а это было, насколько мне помниться, зимой 1307 года, мы поднялись на горы Слез. В течение первой зимы у нас погибло от холода более ста человек. Но шло время и мы открыли способ жизни в лютом морозе. На склонах гор водятся такие небольшие зверьки, сибы, как мы их назвали, у них под кожей есть запасы особого вещества, не жира как у других животных, а специального, не пропускающего холод. Раз натеревшись этим веществом человек мог находиться на воздухе без риска обморожения свыше недели, - говорил покуривая трубку Гайвин. - В первые годы это очень помогало, а в последующие мы привыкли к морозу, а новое поколение рождалось уже с некоторой невосприимчивостью к морозу. Зверьков становилось все меньше и мы решили отойти от шерстяных изделий нашего народа и стали оборачиваться в шкуры животных, убитых на охоте. Со временем мы научились делать шатры, прекрасно удерживающие тепло, ну и, в общем, жизнь наладилась и потекла, пока на горы не зашла армия орков: мелкие стычки, засады, победы; мы как могли скрывали свои деревни, а видевшие их орки уже ничего не могли рассказать своим начальникам - разведка действовала эффективно. Так прошло более десяти лет, а затем появился ты, остальное ты знаешь.
- Ха, вечно скромничает, - громыхнул со своего места Доджай, - ведь именно он обнаружил свойства тех зверьков, остальные ничего не замечали, проходили мимо них не тратя стрелу: зачем, если мяса у них на один зуб…, а сколько народу он спас от смерти: целыми днями он ходил от деревни к деревни излечивая больных.
- А как получилось что вы порвали связь с внешним миром, ведь когда я пришел вы ничего не знали о гибели Эстении? - удивлялся Кэрнег, - ведь до равнин не далеко, а народу у вас было предостаточно….
- Многих посылали, да ни кто не вернулся, - вздохнул Гайвин, - Потом никто идти не хотел, помня об участи первых посланников.
Снаружи послышались торопливые шаги и в шатер вошел воин. Тяжело дыша, было видно что он бежал, спеша доставить послание, он протянул Кэрнегу небольшой свиток:
- Вот, милорд, голубь принес, - сказал воин протягивая послание, после чего медленно вышел.
В тишине Кэрнег развернул свиток и пробежал глазами по строкам послания, затем подошел к мерно горящему костру и сжег послание. Повернувшись, он наткнулся на вопросительные взгляды друзей.
- Кратко говоря, - начал Кэрнег, видя что без объяснений не обойтись, - нам приказано взять Тиман. Наконец гномы объявили официально о начале боевых действий против орков, и если раньше в армии Элтарии служили только добровольцы, то теперь в их леса пришли регулярные силы гномов. Усиленная хирдами гномов армия эльфов начала наступление по всему фронту. Захвачена Рогва, а пока бегущие орки не докатились до нас, мы должны занять Тиман.
С этими словами Кэрнег вышел из шатра.
* * *
На дороге, проходящей недалеко от Осанганарта слышался гомон. Доносились ругательства, перемешанные с приказами. Поднимая тучи пыли двигалась сотня орков. Вбивая пыль тяжелыми подкованными сапогами они шли нестройной ордой. Спереди и сзади колонны слышались приказы, из середины им отвечали недовольным ропотом. Чуть в стороне от колонны на коне ехал дюжий орк: весь в броне, на которой был изображен герб клана Чаг, на поясе небольшой меч, в руках огромная алебарда. В отличие от своих сородичей, он предпочитал коней вместо волколаков, которые были распространены у орков. "Ход мягче" как говаривал Уртру на любопытные вопросы своих солдат. Уртру, ехавший позади колонны недовольно взирал на гомонящую орду. Никакой дисциплины, но это не долго продлился. Уртру любил выбивать строптивость у своих солдат. Прошлые подопечные сначала его не поняли, пытаясь возражать против приказов командира, но несколько слетевших голов, несколько посаженных на кол быстро научили их уму разуму. Уртру с нетерпением ждал когда они приедут в Тиман, уже наметив пару орков в качестве "жертвенных агнцев". В середине колонны полотно связанной толпой шли около двадцати человек. Все в оборванных одеждах, они дружно качались в разные стороны, пытаясь уклониться от тяжелого бича, которым то и дело почивали своих пленников идущие по бокам конвоиры. Уртру, рано утром присоединившийся к этой сотне, был безмерно удивлен, увидев пленных людей. Он давно считал что всех их истребили в первые годы войны, да что там он лично возглавлял те отряды, собственной рукой сажая на копья их детенышей и женщин. Где-то около тысячи людей погибло от его руки, а сколько погибло от мечей его сотни он и не брался считать. Все началось с того, как они ворвались в Улад, первых жертв он нашел среди раненых, потом бился в главной башне, уничтожив последних защитников.
"Никакой дисциплины, - подумалось Уртру, глядя на мерно взмахивающих бичами конвоиров, - а мне нужны они живыми, интересно послушать, - рассуждая про себя он потянул поводья и оказался рядом с колонной".
- А ну прекратить, меч вам в глотку! - закричал на орков Уртру, привстав в стременах, - мне они нужны живыми.
Поднятые было кнуты опустились, лишь один еще раз ударил по толпе людей.
"Ага, непонятливый, - с непонятным удовлетворением подумалось Уртру." Он пустил коня в галоп, взмахнул алебардой и орк упал в пыль, с надвое рассеченной головой. Брызги крови покрыли стоящих рядом. Медленной рысью Уртру подъехал к колонне. От него шарахнулись как от зачумленного.
- Так будет с каждым, кто не выполнит моего приказа, - гаркнул воинам Уртру, после чего спокойно развернул коня и поехал дальше. Через некоторое время он оглянулся на застывшую от ужаса колонну и крикнул, - вперед, дерьмо!
Орки быстро собравшись с духом еще быстрее поспешили за своим командиром.
На вершине холма Уртру остановился оглядев местность: гигантский овраг протянулся с севера на юг, внизу бушевала быстротечная, хоть и мелкая река, спускающаяся с гор; над бездной нависали небольшие скалы, образуя своеобразный мост через пропасть и на этих скалах был высечен замок из цельного камня - подарок гномов народу Эстении в честь Объединения; гномы сделали эту крепость поистине непреступной: пятнадцать башен возвышались над стенами, высеченными из скал и только по одной дороге можно было подойти к замку: шириной более двухсот метров она тянулась все пятьсот и не было возможности на ней укрыться - если подошел бы враг ему пришлось бы идти тесной толпой более четверти мили. Тиман можно было взять только измором - осадив его с двух сторон, или же огромным численным перевесом.
Утру тронул поводья и конь легкой рысью поскакал к крепости.
* * *
Уртру стоял посреди двора, оглядывая нестройные шеренги орков стоящих и ждущих его приказаний. Едва он въехал в Тиман он увидел командующего гарнизоном. Подъехав к нему он протянул приказ Главного. Вдоволь поругавшись, командующий передал в руки Уртру весь гарнизон. На следующее утро его голова украшала ворота, пришпиленная к ним стрелой. Едва только Уртру увидел в каком состоянии находиться гарнизон, как несется служба, он впал в такую ярость что приказал привести бывшего командира. Когда он пришел, Уртру без лишних слов снес ему голову своим небольшим мечом.
Сейчас он стоял перед орками, с удовлетворением наблюдая за страхом, написанным на их лицах. "Сначала страх, затем уважение " как говаривал Главный. Первое было достигнуто, второе - лишь вопрос времени.
Двор был захламлен, везде валялся вытащенный из домов мусор. "Лентяи не могли вынести за ворота, гневно думал Уртру, - но ничего я им покажу…".
Весь день он гонял своих подопечных по двору крепости, пытаясь вбить в их головы навыки строя и слаженных действий в бою. Едва только наступила ночь он отпустил их по казармам, гневно сказав что в наказание останутся без ужина. Едва только начался ропот, Уртру выразительно поднял алебарду. Споры сразу прекратились и уставшие орки потянулись спать. Сам он расставил часовых, проверил охрану ворот и лег в постель, до этого изрядно смазав осипшие от криков голосовые связки вином.
Посреди ночи он внезапно проснулся, и лежал уже около часа пытаясь понять почему с него так внезапно слетел сон. Ночь была полна звуков, недалеко от крепости послышался волчий вой, некоторое время спустя издалека донесся ответный вой, кричали журавли, летящие на юг, слышался скрип неприкрытой ставни. Но вдруг послышался совсем иной звук: тихо зашуршали петли открываемых ворот. Уртру мгновенно поднялся, подбежал к окну и увидел раскрытые ворота, а рядом какие-то смутные очертания фигур, проскальзывающих в них. "Дезертиры! - чуть не взвыл он, - они понесут наказание, - сразу же успокоил свой гнев Уртру. " Он тихо накинул на пояс меч, взял алебарду и бесшумным шагом побежал по коридору, спускаясь во двор. Выйдя на свежий воздух он увидел как последняя фигура мелькнула и исчезла за воротами. Уверенным шагом он пошел за ними. Пройдя около мили он вдруг остановился, услышав непонятный говор в ста метрах справа от него, потихоньку Уртру стал подкрадываться на шум. Он доносился из-за небольшого холма, видимо дезертиры остановились на некоторое время там. Взобравшись на вершину холма он вдруг замер как громом пораженный: вместо орков небольшим кружком расположились люди, те самые которых он два дня назад конвоировал в крепость. Страшная догадка мелькнула в его голове, и словно подтверждая его опасения из Тимана донесся лязг оружия и крики орков.
Уртру понял, что его провели и провели как легкомысленного мальчишку. Крепость была потеряна, он в ярости скрипнул зубами, отводя взгляд от крепости, на которую опустилась тишина. Тут он увидел бывших пленных, которые уже собирались обратно в Тиман. У некоторых спина представляла собой кровавое месиво от ударов бича. Уже не таясь и радостно переговариваясь они неспешным шагом шли в крепость. "Ну что ж, - усмехнулся Уртру, взяв в руки свою алебарду".
* * *
Утром крепость кипела жизнью: всюду люди выметали хлам, скопившийся за годы. Кэрнег устало покачиваясь стоял на стене, вглядываясь в даль: уже утро, а людей посланных открыть ворота крепость все нет и нет. Уже были отправлены поисковые отряды, заданием которых было не только поиск потерявшихся, но и патрулирование окрестностей.
День уже стал клониться к полудню, многие уже закончили уборку крепости, стали заниматься оборонительными машинами. Один из воинов на складе нашел целую катапульту, у которой только истлели веревки. Он бегал по крепости, ища канаты. Некоторые подлатывали свои щиты, но большинство просто разбрелось по крепости, осматривая свое новое жилище. Многие из них не видели больших сооружений чем шатры и сейчас удивленно таращились на огромные стены.
Послышались тяжелые шаги, громыхавшие по каменной кладке. Подошел здоровый воин, сказав что один из отрядов вернулся.
Вечером весь новый гарнизон крепости помянул погибших воинов. Чаша Памяти прошлась по всем рукам и каждый отпил из нее в честь павших.
Глава 2
Ноябрь 1330 г. по летоисчислению Эстении
Постепенно жизнь в Тимане налаживалась: прошло первое удивление от крепости. У людей уже вошло в повседневность нести караулы на высоте двадцати метров от земли. По близлежащим полям ходили отряды: помимо патрулирования они еще собирали различные коренья и травы: Гайвин буквально припер Кэрнега к стенке, читая ему лекцию о пользе целебных растений. Поняв, что старику сопротивляться бесполезно Кэрнег отдал приказ о сборе целительных трав.
Снова зазвучал чистый голос менестреля, оглашая все закоулки крепости, стены которой более двадцати лет слышали лишь грубую речь орков.
Дни становились все короче, становилось прохладно. Многие уже поверх доспехов одевали свои меховые плащи. Теперь во всех помещениях в каминах весело трещал костер, даруя тепло людям. Теперь целыми днями дул сильных северный ветер, гоня по небу сплошные серые облака. Однажды утром, проснувшись и выглянув в окно Кэрнег обнаружил снег, сплошным тонким белым покрывалом лежащий на земле, крышах башен, стенах.
Послышался стук в дверь. Кэрнег, на некоторое время ушедший в свои думы вздрогнул, но быстро взял себя в руки и уже спокойным голосом разрешил войти. На пороге показался стражник. Медленно открылась дверь и в комнату осторожно вошел стражник, но увидев что предводитель уже встал, и что его стук не разбудил Кэрнега, он быстро выпрямился и отдал честь.
- В крепости посланник, - приложив руку к сердцу в знак уважения произнес воин и опережая вопрос Кэрнега добавил, - сейчас он в столовой - сотник распорядился дать ему еды.
- Я спущусь через полчаса, пусть отдохнет, - кивнул солдату Кэрнег. Солдат еще раз отдал честь и быстро вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
Кэрнег вздохнул, поняв что новый день в должности командира семи сотен начался. Как наивны были его мечты детства командовать тысячами солдат. Когда он стал командиром этих воинов он с удивлением понял, что помимо славы командования обнаружились сотни мелких обязанностей: разрешать споры, следить за видом солдат, находить пропитание, а наиболее тяжким камнем на душе являлась ответственность за доверивших ему жизни солдат.
* * *
Ветер с ураганной силой, заставляя эльфа делать судорожные глотки воздуха, дул в лицо, развивал меховой плащ за спиной всадника, копыта коня утопали в грязи, но посланник продолжал гнать своего скакуна к Тиману. Стук копыт раздавался в глухой ночи словно гром. Сзади всего в нескольких сотнях метрах выли волки и если обернуться можно было увидеть как блеклый лунный свет отражался в их зрачках.
Более часа назад эльф обнаружил что за ним погоня. Медленной рысью бежал конь по заросшей небольшой, уже почти пожелтевшей дороге. Ночь была прекрасна: светили звезды, луна поднималась из-за деревьев, призрачным светом рисуя их тени на дороге, легкий ветер обдувал лицо принося свежесть вод с Иллуары, быстрой, но мелкой речушки, которая вытекала из Осанганарта. И вдруг вдали послышался вой. Конь под наездником моментально встал на дыбы, испугано заржав. Эльфу потребовалось около минуты что бы успокоить животное. А тем временем вой все приближался и приближался.
Все ближе и ближе, уже можно было различить огни в глазах волков и тут прямо над эльфом свистнули две стрелы. Резко впились в бока коня шпоры и он помчался быстрее ветра, уходя от погони.
Понемногу конь стал сдавать, теперь в его дыхании слышалась хрипота, на губах выступила белая пена, вой снова стал приближаться и снова засвистели рядом стрелы. Увидев что от врага не уйти эльф свернул в Осанганарт. На полном ходу конь влетел под покровы деревьев. Ветви, подобно бичу хлестали лицо. Проскакав около пятисот футов между деревьями эльф остановил коня, торопливо слез с коня, выхватил из-за спины лук и замер. Погоня не заставила себя ждать: замелькали смутные тени между деревьев. Запела тетива, посылая стрелы навстречу врагу. Три пары огненных зрачков закрылись навсегда. Послышалась испуганная речь орков. Пока враг разбирался откуда летят стрелы еще четыре волка нашли себе смерть на земле Осанганарта. Мелькнули черные полосы и эльф за спиной услышал приглушенное ржание своего скакуна и глухой стук тела о землю. Быстро обернувшись он увидел упавшего коня: в гриве торчали две стрелы. Хрипя конь дернулся пару раз и затих, прямо под ним стала быстро расплываться темная лужица.
Бесшумной походкой эльф отбежал еще на сто футов. Повернувшись спиной к огромному древу, у которого он остановился, эльф вскинул лук. И снова засвистели стрелы, безошибочно находя во тьме плоть врага.
Обескураженные внезапной переменой ролей дичи и охотника орки поспешно отступили, но еще долго вдали слышалось завывание волков. Увидев что враг ушел эльф подошел к умершему скакуну, осторожно снял с него суму, перекинул ее через плечо и быстрым шагом продолжил свое прерванное путешествие.
* * *
Через неделю после отбытия посланника рано утром из пропасти поднялся густой туман: непроницаемой завесой он лег на поля вокруг крепости, лишь когда дул ветер, поднимая туман, можно было разглядеть отдельные отряды орков. Кэрнег стоял на одной из башен Тимана, смотря на разворачивающиеся полки врага. В прошлую ночь все поля вокруг Тимана были озарены мерцающим светом костров: первые отряды орков подошли под вечер и целую ночь к ним подходили подкрепления. Даже сейчас, поздним утром с запада все подходил и подходил враг.
Орки торопились: кроме подкреплений с запада наступая на пятки последним отступающим шли объединенные рати Мирана и Элтарии. Юг и север уже были отрезаны и оркам было необходимо пройти через Тиман.
Рядом с Кэрнегом стоял Гайвин, переминаясь с ноги на ногу.
- Крепкое будет сражение, - со вздохом произнес Гайвин, первым решивший нарушить тягостное молчание, - но ничего, ребята выдержат, враг еще обломает зубы о эти стены.
- Не забудь об обещании, ты все время будешь в госпитале, и не думай соваться на стены, твое дело лечить, а сражаться предоставь тем кто моложе тебя, - сурово произнес Кэрнег, сдвинув брови.
- Посмел бы ты мне это сказать лет этак с десять назад, - с вызовом поднял седую голову Гайвин, но тут же огонь угас в глазах старика, - но сейчас я стар и придется мне отсиживаться в замке.
Резко повернувшись он стал спускаться вниз.
Днем, когда яркое ноябрьское солнце разогнало последние клочья тумана, в лагере врага можно было уже увидеть готовые осадные лестницы: орки не теряли времени - пока подходили дополнительные силы, они срубили деревья Осанганарта, сбивая из них длинные лестницы.
Потихоньку день стал клониться к ночи, в лагере врага зажглись костры, запылали факелы, ночь запылала тысячами огней и орки пошли на приступ: всей армадой, страшно мешая друг другу на подступах к стенам.
Люди, стоявшие на стенах увидели как воинство орков качнулась и медленно, подобно неотвратимому приливу поползло к крепости. Семь сотен храбрых сердец учащенно забилось, глядя на надвигающуюся армаду. Послышался отрывистый приказ расчету катапульты и тут же его заглушили отчаянные ругательства: лопнул канат, выстрела не было.
Кэрнег стоял на стене, между пятой и шестой, самой огромной, башней. Увидев что враг подошел на нужное расстояние, он скомандовал об открытии огня. По стенам и башням понеслись приказы и тут же ливень стрел накрыл врага: упали сотни, но тысячи прошли по трупам врагов, приблизившись к стенам еще на несколько десятков метров. Еще просвистело три ливня стрел, прежде чем взметнулись лестницы, по которым поползли наверх орки, затем пошли одиночные, неорганизованные выстрелы в сторону противника.
Первые орки стали перепрыгивать через зубья стен - завязались одиночные схватки. В нескольких метрах от Кэрнега спрыгнул орк. Поднырнув под удар меча он сразил стоящего рядом защитника, но и сам упал с отрубленной головой. Рядом с Кэрнегом появился орк, замахнувшись кривым ятаганом на человека. Быстро подставив меч под падающую сталь орка, Кэрнег выхватил с пояса кинжал и пару раз вогнал его в незащищенное горло врага. Почти срезу же на место убитого орка появился другой. Кэрнег перестал замечать что делается более чем в двух метрах от себя - мелькали орчьи ятаганы, свистела его сталь находя уязвимые места врага - гора трупов у ног постепенно росла. Через некоторое время он получил небольшую передышку. Оглянувшись, он увидел что бой теперь идет по всему периметру стены - везде кипела схватка, слышались стоны раненых, звенела сталь, летели стрелы, находя врага. Доджай махал своим топором в пятидесяти метрах от него, успешно отбиваясь от трех наседавших его орков. Вниз, к госпиталю спускались раненые люди, таща тех кому уже не под силу было самим подняться на ноги. На правом участке стены завязалась опасная схватка - орки постепенно теснили защитников. Кэрнег было бросился им на помощь, но тут снова рядом с ним появились орки и снова пошло изнуряющее махание мечом, уворачивание от ятаганов, выпады кинжалом.
Внезапно, краем глаза он заметил седовласую голову, склонившуюся над раненым человеком.
- Что ты здесь делаешь?! - закричал Кэрнег, вонзая меч в сердце орка, - твое место внутри замка!
- Здесь тоже раненые, - прокричал в ответ Гайвин, - и к тому же наше соглашение было только насчет того, что я буду лечить, а не сражаться!
- Все равно, тебе не место здесь, - получив небольшую передышку повернулся к нему Кэрнег, с меча капала кровь только что убитого им орка.
- Не мешай мне спасать жизни, в гневе закричал на него Гайвин, - не мешай мне делать свое де…, - тут глаза старца широко распахнулись, и он стал медленно оседать на камни, хриплый стон вырвался из его груди вместе со стальным наконечником стрелы.
Кэрнег, позабыв про бурлящий вокруг бой бросился к старцу. Бережно положив на колени его голову, он заглянул в его глаза, в которых еще горело пламя жизни.
- Надо же…, - прошептал Гайвин, устремляя к звездам стекленеющий взор - совсем не больно…, - уста его осияла спокойная улыбка…
- Неет! - закричал Кэрнег глядя на застывший взор Гайвина.
И словно отдавая честь погибшему целителю запели эльфийские рога и загремели гномьи горны. На горизонте показались рати армий Мирана и Элтарии. Напор орков заметно возрос - в последней отчаянной попытке они попытались прорваться через укрепления.
Медленно встав с колен Кэрнег отбросил, подобранный недавно щит, схватил второй меч и бросился в схватку. Первому же орку он отрубил сначала обе руки а потом снес голову. Перешагнув через его труп он вогнал меч в сражавшегося с защитником врага. Не успело тело коснуться земли как Кэрнег уже бежал дальше, на ходку убивая залезших на стену орков. Через некоторое время гнев прошел, пришла усталость и Кэрнег остановился, давая роздых рукам. На правом участке орки все же прорвались и медленно теснили людей, пытавшихся оказать им сопротивление. Внизу вдруг из тысяч глоток раздался клич и предсмертные крики орков: первые ряды гномов добрались наконец до врага, над их головами летели стрелы, пущенные меткими эльфийскими лучниками, убивая лезшего по лестницам врага.
Поток орков взбиравшихся на стену иссяк благодаря эльфийским лучникам и люди получили возможность справиться с прорвавшими оборону орками.
* * *
Уртру ловко орудовал своей алебардой. Взмах, выпад и еще один защитник Тимана рухнул с рассеченной головой. Шаг вперед, позади плечом к плечу встали еще три орка, постепенно количество нападавших на стене росло, а Уртру делал еще один шаг вперед по трупам защитников. Внезапно прямо перед лицом вырос человек, направив удар в незащищенный бок Уртру, но вот справа мелькнул ятаган и удар направленный в Уртру пропал, почти сразу же алебарда рассекла человека от плеча до пояса - густым потоком хлынула кровь. Еще шаг. Осталось около двадцати метров до спасительной лестницы, а там уже по двору крепости и к открытым ворот на свободу… . Еще три шага, еще три жизни защитников забрала алебарда. Справа и слева от него уже вовсю орудовали орки, красные от крови ятаганы свистели, скрещиваясь с мечами защитников. Еще шаг, на место упавшего воина встал другой - без щита, только два меча было в руках. Уртру резко опустил алебарду, но человек вместо того что бы поднять мечи, для защиты от стального лезвия вдруг резко прыгнул навстречу Уртру. В результате вместо смертельного удара человек лишь получил удар древком в плечо. Поднимая алебарду для следующего удара Уртру взглянул в глаза этого воина… и увидел в них свою Смерть. Запела сталь меча и на Уртру нахлынула темнота.
* * *
Обезглавив орка с алебардой Кэрнег двинулся дальше, с быстротой молнии блокируя и нанося удары. Но усталость брала свое, все медленнее и медленнее поднимали руки мечи. Внезапно, Кэрнег почувствовал, орки дрогнули и подались назад на несколько метров. Увидели это и защитники Тимана. Радостно взревев они с удвоенной быстротой стали теснить врага.
Когда Кэрнег понял что ему больше ни разу не поднять меч вокруг раздались радостные возгласы людей. Он поднял глаза: везде защитники радовались: все орки, залезшие на стену были уничтожены. Жалкие остатки добивали рати Мирана под стенами крепости. Стало ясно что битва выиграна. Люди не дали пройти через Тиман врагу. Над верхушками деревьев Осанганарта всходило солнце.
Зазвенели мечи, выпавшие из рук Кэрнега. Навалилась тяжелая усталость. В глазах потемнело и он без чувств упал на залитый кровью камень.
* * *
Заходило солнце, на опушке Осанганарта горел гигантский костер - люди сжигали тела врагов.
Рядом с костром вырос огромный курган. Вокруг него стояли защитники Тимана. На вершине кургана высилось двухметровое надгробие: гномы за день вытесали его из скал. На нем не было длинных высоких слов прощания, не было слов прославляющих деяния погибших. Лишь имена. Триста сорок четыре имени. Три столбца. Три языка: эльфийский, людской и гномий.
"Да славятся имена ваши, - подумал Кэрнег, - да будет вечный покой тебе, Гайвин."
Гортхауер
|
