Противостояние-2
Месть восставшего народа
Глава 1
Май 1330 г. по летоисчислению Эстении
Май 2769 г. по летоисчислению Мирана
В таверне "Золотой рог", находящейся в Детвавене кипели все котлы, на огнях камина жарилась лучшая дичь. Такого наплыва посетителей хозяин не знал уже около пяти лет, когда в 1325 г. собрался совет Великих Эльфийских Владык и Колен тангаров: мест во дворце не хватило и приезжие разместились в лучших тавернах города. В этот день хозяин, сорвав голос на нерадивых поварят и служанок бегал от стола к столу интересуясь состоянием еды в тарелках у гостей. В этот вечер собрались хоть и не такие богатые посетители как в памятном году, но не менее щедрые. Около семи часов вечера дверь в таверну с треском растворилась и в зал вошла большая компания вооруженных воинов: в основном гномы и эльфы, но среди них было несколько человек. Подойдя к стойке один из них с грохотом обрушив на дерево кулак громовым голосом потребовал хозяина заведения. Оробевший, вытирающий мгновенно вспотевшие от страха руки подошел к солдату толстый человек и робко поинтересовался что нужно таким господам в этом богом забытом заведении. Сверкнув глазами воин вдруг рассмеялся и швырнул на стойку увесистый кошель - блеснуло золото - сказав что они пришли праздновать победу, а не громить таверну. При виде монет к трактирщику вернулось прежнее самообладание и он громким голосом стал созывать своих подопечных: одних что бы принесли свежую птицу, других что бы выкатили из погребов бочонки с лучшим вином и превосходным пивом - и вот уже пятый час в таверне шел ни на минуту не затихающий пир. Молодой воин, кинувший кошель, сидел во главе большого стола и громогласно смеялся, слушая рассказ гнома, который поминутно смакуя пиво рассказывал одну смешную историю. Глаза солдата лучились весельем и даже уродливый шрам через все лицо не мог затмить их привлекательности. Несмотря на юный возраст, лет двадцать пять - тридцать как на глаз определил трактирщик, на черных висках уже появилась седина, на лбу пролегли три глубокие морщины. Свой первый же кубок, а воин заставил и трактирщика налить себе вина, он поднял за победу, принесшею его отряду небывалое богатство, но тут же добавил, что нет большей радости как видеть затухающую жизнь в глазах орка, у которого из горла торчит сталь клинка. Все воины тут же поддержали его таким ревом, что в одной из комнат разбилось зеркало.
- … так вот, Кэрнег, - говорил воину со шрамом гном, - а в это время он взять да и упадет с ветки прямо в ледяную воду!
Сидевшие рядом схватились за животы, наполняя зал громогласным хохотом. Смеясь, Кэрнег хлопнул по плечу своего собеседника.
- А что было после? - спросил Кэрнег, делая большой глоток пива.
- Ну а дальше Ангру метнул в него несколько ножей и орк остался в этой реке…, - закончил гном.
Сидящий рядом гном повернулся на голос Вальдрата:
- Несколько!? Да у него от пива в глазах двоилось, я что слепой? Мне одного ножа было достаточно, - сидящие радом прыснули в кружки с хмельным напитком.
- Всего две кружки, - зарычал грозно вращая глазами Вальдрат, - от двух кружек даже младенец не запьянеет.
- Я говорю то что видел, - возразил ему Ангру и считая разговор оконченным отвернулся.
Махнув на него рукой Вальдрат повернулся к Кэрнегу.
- Что теперь собираешься делать, брат человек? - он вопросительно глянул на воина.
- Уже около четырех лет мы воюем без передышки: может надо отдохнуть. Как смотришь, гноме, насчет отпуска? У нас его набежало уже более трех месяцев.
- Ха, хорошая идея Кэрнег, мне давно хотелось навестить своих родственников в Миране, давно я их не видел: пусть посмотрят как из бесшабашного отпрыска вырос настоящий воин. - Вальдрат мечтательно закатил глаза к потолку.
- Ну и отлично, завтра пойдем за разрешением к тысячнику. А пока давай веселится, - Кэрнег поднялся на ноги, - слушайте, друзья, ваш сотник ныне отправляется в вольную, празднуем начало моего отпуска!
Воины поднялись на ноги и громко стукнули кружками, эль каплями полетел на стол. Один гном, увидев что бочонок из под пива оказался пуст стал громко звать хозяина. Сразу же выкатили еще один и вновь пенистый напиток заиграл в больших кружках.
* * *
На следующее утро Кэрнег с Вальдратом едва только стал просыпаться город уже стояли у двери командующего, ожидая разрешения войти.
- Что будешь делать когда получишь заслуженные три месяца отдыха, - задумчиво покуривая трубку произнес Вальдрат, - может, пойдешь со мной, мать моя будет рада увидеть тебя, да и твоя заждалась.
- Рад что ты об этом заговорил, а то не знал как тебе сообщить - я не иду с тобой в Миран, - извиняющимся тоном сообщил Кэрнег.
- В какую же сторону смотрят твои глаза? - гном вопросительно посмотрел на человека, - Я, признаться, надеялся что ты пойдешь со мной.
- Помнишь, на Вышнем кряже, мы взяли в плен одного орка? - гном кивнул, - Так вот, он был в ярости. Он клялся отомстить и эльфам и гномам, а так же он упомянул, цитирую его слова: "… и эти проклятые людишки. Мы их всех сбросим с гор Слез". Очевидно, что на склонах гор прячутся последние люди. Ведь погибли люди которые отсиживались в городах, из деревень же простые люди ушли в разные стороны: кто к эльфам, кто к гномам, а кто хотел жить своей головой тот выбрал третью дорогу - по ней я и пойду. К тебе у меня будет одна просьба: я написал письмо, вот оно, - Кэрнег протянул Вальдрату бумагу, - когда придешь домой передай это моей матери.
Дверь открылась, оттуда вышел эльф и предложил им зайти. В комнате, у окна стоял тысячник Логмель. Поверх кольчуги был перекинут черный с серебром плащ с изображенным на ней трилистником - гербом эльфийского королевства. Когда друзья вошли он обернулся и с улыбкой на лице пожал им руки.
- Приветствую вас, рад что пришли. Не хотите ли по бокалу вина? - поинтересовался эльф.
- Да нет, спасибо, мы вчера напраздновались, - отказался Кэрнег.
- Да, слышно было за три квартала. Хотел было зайти, но дела не позволили - вся эта бумажная рутина… На следующий год заведу казначея. Каждому плату за службу - это же около тысячи грамот написать надо. Нет это не дело, тысячнику бумаги писать. А что, собственно, привело вас ко мне? По делу или просто поболтать?
- Нам бы отпуск получить, по родным соскучились. Надо навестить, а то уже четыре года не был на родине, - ответил Вальдрат.
- Жаль, конечно, лучших воинов из тысячи отпускать. Но время сейчас относительно спокойное, можно позволить. Весь набежавший срок отгулять хотите? - Кэрнег с Вальдратом кивнули, эльф посмотрел вытащенную из шкафа грамоту, - получается около ста дней. Да что там, сто дней вам сроку и не позднее сентября быть здесь. Теперь подпишите здесь и здесь, - Логмель протянул перо, - отлично, теперь официально вы на отдыхе. Желаю приятно повеселиться, - отдав честь эльф разрешил им выйти.
* * *
В тот же день, когда солнце уже стало скрываться за верхушками деревьев, из ворот вышли двое: один из них пошел по дороге ведущей в Миран, другой же остановился, глядя в след удаляющемуся гному. Когда широкая спина Вальдрата исчезла за поворотом, скрытая молодой порослью кустарника, росшего вдоль тропы, Кэрнег с вздохом поправил висевшую за спиной котомку, взял в руки походный посох и пошел на запад, где вдалеке, покрытые туманной дымкой виднелись горы Слез. Пройдя несколько миль по дороге Ив Кэрнег свернул на тропу, по которой изредка проезжали повозки - об этом свидетельствовала молодая трава, росшая на дороге. Отшагав миль десять Кэрнег стал устраиваться на ночлег: разжег костер, собрав валяющийся повсюду старый хворост, стал готовить птицу, подстреленную им не более двадцати минут назад. Поев, он затушил костер и лег спать обуреваемый сомнениям насчет цели его похода.
Спустя неделю Кэрнег вышел на границу Элтарии. Расставшись с приютившими на ночь эльфами на заставе, молодой человек повернул в сторону Милатовых полей, которые простирались у подножий гор Слез.
Глава 2
Июнь 1330 г. по летоисчислению Эстении
Не прекращавшийся ни на минуту сильный ветер завывал на Милатовых полях. Хоть и настало лето, но все равно Кэрнегу приходилось кутаться в теплые одежды, которые давали небольшую защиту от урагана: ветер пробивался через ткань, отчего Кэрнега постоянно била крупная дрожь. По вечерам даже костер не помогал: тепло от огня уносилось вместе с порывами ветра. Уже более трех дней Кэрнег пробирался по полям. То тут, то там из-под травы торчали наконечники серпов, кос: давний знак битвы порос молодой травой. Иногда можно было видеть белеющей на зеленом фоне череп, уставившийся своими пустыми глазницами в небесную твердь. Древний знак древней трагедии: тысячи людей полегли на этих полях и некому было предать остатки погибших земле.
Иногда вдалеке Кэрнег видел небольшие отряды орков, патрулирующих местность. Один из таких отрядов прошел в ста метрах от лагеря Кэрнега. В это время человек возблагодарил ночь, вовремя опустившуюся на поля и огонь, который потух около часа назад. С тех пор Кэрнег никогда не зажигал ночью костер. Для лагеря же он теперь выбирал самые укромные места, которые можно было найти на Милатовых полях.
Соблюдая максимальную предосторожность Кэрнег в последующие несколько дней достиг подножий гор Слез. Огромные, почти с государство Мирана, они вздымали свои вершины в небо, где терялись, покрытые пеленой облаков. Поля кончились. Нижние склоны гор были покрыты буйной растительностью. Вековые деревья, подобно стене возвышались над одиноким путником. Конечно, им было далеко до истинных исполинов Элтарии, но они также производили огромное впечатление на неискушенного путника. Поправив за спиной котомку и перекинув через плечо лук Кэрнег двинулся в чащобу.
Первые несколько дней было идти в охотку: всюду щебетали птицы, с гор текли прохладные, кристально чистые ручьи, утоляющие в особенную жару жажду. На деревьях сидело множество съедобной дичи: это и тетерева, и куропатки и утки, плавающие в небольших заводях, образующихся когда какое-нибудь поваленное дерево перекрывало течение ручья. Помимо этого, множество росших цветов и трав создавали такой сильный букет ароматов, что поначалу от него начинала кружиться голова.
По мере продвижения вверх по склону гор, растительность беднела и наконец наступил такой день, когда перед взором Кэрнега осталась одна лишь ледяная пустыня. Животных больше не попадались, но Кэрнег не горевал: предвидя это он запас огромное количество прокопченного мяса.
Когда в пятый раз закат угасал на горизонте Кэрнег заметил на горизонте небольшие огоньки, явно от костров. Обрадованный, он лег спать, предвидя на следующее утро встречу с людьми.
Утром, когда Кэрнег проснулся, он обнаружил что не может двигаться. Испугавшись внезапного обморожения конечностей, Кэрнег стал извиваться всем телом, пытаясь растереть замерзшие руки и ноги. Однако, едва он стал двигаться, то тут же бок его пронзила острая боль и хриплый голос произнес:
- Ха, черт побери, не подох за ночь, - Кэрнег в ужасе слушал, не узнать оркскую речь он не мог, - повезло тебе, отребье. Хотя как сказать… Попадешь скоро в руки Шага, быстро захочешь легкой смерти, умеет он новости узнавать, а нам как раз давно вы не попадались - он за все месяцы отыграется, - кованый сапог снова ударил в бок и Кэрнега перевернуло.
Прямо перед ним усмехаясь, стояли трое орков, все одетые в теплые шкуры животных. На поясах весели не обычные кривые ятаганы, а настоящие топоры! Да и крепче они были сложены, чем орки с равнин.
- Вставай, урод, - орк, скалясь, схватил Кэрнега за волосы и рывком поднял. - А теперь топай, а не то кровью умоешься.
Пошатываясь, воин пошел вслед за орком, другие двое что-то говоря между собой на своем наречии шли сзади. В своих тяжелых сапогах и доспехах под шкурами орки довольно глубоко проваливались в снег. У Кэрнега мелькнула мысль и когда они проходили мимо пологого ската он скользнул на животе вниз. Чертыхаясь орки ринулись за ним, но слишком медленно - расстояние между ними и человеком все увеличивалось. Тогда, остановившись, один орк достал из-за пазухи металлический предмет и метнул его в Кэрнега. У воина, катящегося вниз по склону потемнело в глазах и он потерял сознание.
Очнувшись, он обнаружил на шее тугую петлю. Один из орков держал ее конец в руках.
- Очнулся, гад, - к нему подошел орк. - Помнишь, что я обещал? Так получи же! - кованый сапог опустился на лицо Кэрнега, брызнула кровь. - Еще хочешь!? На, сволочь, - острая боль пронзила грудную клетку, что-то хрустнуло.
Крикнул орк сидящий рядом. Удары прекратились. Бивший, презрительно плюнув, отошел от человека. Поднявшись, они пошли дальше. Больше Кэрнег не мог думать о побеге. Он брел боясь упасть, в грудной клетке кололо. Было трудно дышать.
На исходе дня они дошли до лагеря орков: около сотни палаток, расположенных за небольшим снежным валом. Горело несколько костров, на некоторых готовилась пища, у остальных сидели, греясь орки: все необычайно большие, с двуручными топорами, совсем как у гномов, только поменьше лезвие. Караул радостным рыком приветствовал конвоиров Кэрнега. Сказав что-то в ответ они прошли дальше в глубь становища врага. Остановившись около самой большой палатки один из трех конвоиров придав своему облику подобающий вид вошел внутрь. Через некоторое время он вышел сопровождаемым огромным орком, одетым побогаче, о чем свидетельствовала кольчуга из превосходной стали, украшенная самоцветами, у бедра в отличие от остальных орков висел огромный меч с гардой, на которой золотом был изображен единорог. Кэрнегу сразу же вспомнился королевский герб Эстении. Посмотрев на пленника Шаг одобрительно похлопал по плечу орка, затем отдал какое-то приказание на своем языке и тотчас же Кэрнега втолкнули в небольшую клетку стоящую неподалеку от командирской палатки.
Когда солнце закатилось за горизонт Кэрнегу в клетку кинули какую-то холодную пищу. За все время проведенное в заточении ему ни разу не дали воды или горячей пищи. Из-за небольшого размера клетки Кэрнег не мог двигаться и постепенно стал замерзать. Увидев, что пленник может умереть от обморожения Шаг приказал разжечь рядом костер. Стало значительно теплее. Уставшее тело требовало отдыха и он уснул, погрузившись в тяжкий сон.
На рассвете, когда уже потухли костры и стали гаснуть звезды Кэрнег внезапно проснулся, услышав что вдалеке испуганно каркнул ворон. Встрепенулся сидящий у костра часовой, стал внимательно вглядываться вдаль. Свистнула стрела, пущенная из-за ближайшего холма: орк упал замертво. Свистнули еще три стрелы, с поразительной точностью поражая часовых. Никто не издал и звука. Как только последний часовой упал в снег, сразу же зашевелились близлежащие холмы. На лагерь орков в полном молчании шли фигуры в белых одеждах. Капюшоны скрывали лица: невозможно было разглядеть что это за существа. В абсолютной тишине они одновременно ворвались в первые десять палаток. Когда они вышли, то с кинжалов у них капала кровь: орки были вырезаны во сне. Настало очередь следующих палаток. Забежав в них они стали собирать свою кровавую жатву. Вдруг громко заверещал орк. В лагере поднялся переполох. Воины в белом быстро выходили из палаток и скрывались за холмами. Выбегали орки, размахивая топорами. Беспорядочными кучками они напали белых воинов. Полилась кровь: более хорошо вооруженные орки стали теснить врага. То и дело орчьий топор погружался в белого воина. Среди белых наступила паника: они стали беспорядочно отступать. Проходя мимо клетки один из них сбил замок и помог Кэрнегу встать на ноги. Вдвоем они побежали прочь из становища орков. Как только последний воин покинул лагерь на него тот час полетели зажженные стрелы. Загорелись палатки. Сунувшиеся было в погоню за воинами орки были встречены ливнем стрел: они беспорядочно отступили, оставив на снегу несколько десятков тел. Обозлившись орки из своих маленьких арбалетов открыли огонь по уходившим белым воинам. Поддерживающий Кэрнега рухнул издав хриплый стон: из спины торчала стрела, белый плащ окрасился в красный цвет. Оставшись без опоры у Кэрнега подкосились ноги и он стал падать, но тут его подхватили сильные руки, перекинули через плечо и белый воин, покряхтывая от натуги потащил его на себе.
Примерно через полчаса его бережно положили на землю. Подошли двое воинов и сняв сапоги стали растирать его обмороженные ноги какой-то жутко пахнущей мазью. Застоявшаяся кровь вновь потекла по венам и от этой боли Кэрнег сразу же потерял сознание.
Глава 3
Июль 1330 по летоисчислению Эстении
Медленно возвращалось сознание. Сначала из тишины выплыли тихие голоса, затем из темноты появились лица говоривших. Обыкновенные лица: ни эльфийских заостренных ушей, ни квадратных бородатых лиц гномов - обыкновенные человеческие лица. Говорившие были одеты в черно белые меха горных животных. Все люди, а их было трое, сидели за столом, поставленным в центре большого шатра. Горел огонь внутри замысловатой печки, стоящей в углу помещения. Страшно хотелось пить. Он попробовал позвать разговаривающих, но из пересушенного горла вырвался лишь сдавленный хрип. Разговор прекратился. Троица подошла к лежащему. Один из них склонился и поднес к губам Кэрнега плошку с горячим настоем. Дурманящий напиток полился в горло, согревая тело и утоляя жажду. Глаза Кэрнега отяжелели и он погрузился в целительный сон.
Проснувшись, он первым делом почувствовал необычайный прилив сил. Рывком сдернув одеяло он быстро вскочил. Но тут же опустился обратно, сдавленно охнув. Ребра пронзила острая боль. Опустив взгляд он увидел тугую повязку, опоясывающую его грудь. В это время открылся полог шатра и вошли двое. Увидев что гость проснулся один сразу же вышел, другой подошел к Кэрнегу и опустился на край кровати. Человеку было около семидесяти лет, его седая как лунь борода протянулась на добрые тридцать сантиметров. Лицо было испещрено морщинами.
- Болит? - участливо поинтересовался вошедший, Кэрнег кивнул, - дай-ка посмотрю. Меня зовут Гайвин, - продолжал он осматривая повязку, - я здесь местный целитель. У тебя сломана пара ребер. Я их вправил когда ты был без сознания. Некоторое время тебе придется не совершать резких движений. Вот, держи, - он протянул Кэрнегу вытащенную из-за пазухи склянку, - это мазь. Каждый вечер смазывай свой синяк на боку пока он не исчезнет. Да, тебе просто повезло молодой человек, прости не знаю твоего имени…
- Кэрнег, - ответил воин, увидев что старец выжидательно замолчал.
- Кэрнег, - вопросительно произнес Гайвин, - ты откуда? Я обходил все поселения и ни разу не видел тебя. Ясно дело, ты - чужеземец. Об этом все поняли едва взглянув на твои одеяния. У нас все люди ходят в шкурах животных, а ты пришел в одежде памятной мне еще по великой стране Эстении. Ты слышал когда-нибудь об это стране? Судя по возрасту ты не застал ее величие.
- Зато моя мать хорошо помнила эту страну. Она рассказывала множество историй: и о многочисленных городах, и о бескрайних полях пшеницы, простирающихся от горизонта до горизонта и о многом другом.
В это время в облаке морозной дымки вошел могучего телосложения человек. Разговор между Кэрнегом и старцем сразу же прекратился. С минуту вошедший стоял внимательно изучая Кэрнега, а тот в свою очередь разглядывал фигуру исполина. Черные волосы беспорядочными кудрями ниспадали на плечи, но в отличие от старца он был гладко выбрит, что позволяло видеть сильно выступающие скулы. За спиной виднелся топор.
- Откуда ты? - не очень вежливо начал разговор вошедший. - И что ты здесь делаешь?
- Как я уже сказал почтенному Гайвину, меня зовут Кэрнег, я являюсь сотником армии Элтарии, - в глазах у спрашивающего блеснул огонек интереса, - в данный момент нахожусь в отпуске.
- Ага, значит ты с равнин. Не думал я что там еще живут люди.
- А люди там больше не живут, остатки прячутся в пещерах Мирана или лесах Элтарии. Все остальные полегли в городах Эстении.
Лицо стоящего мужчины перекосилось от гнева.
- Мы отомстим за собратьев! - он рубанул воздух ладонью, - Меня зовут Доджай. Поведай мне воин о событиях на равнине, ибо уже более двадцати лет мы не получаем никаких известий снизу, а из посланных вестников никто не вернулся.
Кэрнег вздохнул и начал свой длинный рассказ. И хоть он старался рассказывать события в сжатом виде, солнце уже успело перевалить за полдень когда он вконец осипший замолчал. Рядом с ним дымилась принесенная недавно еда. В помещении повисло молчание. Пока он рассказывал в шатер вошли еще четверо человек, уже с сильной сединой на висках, они явно были свидетелями начала вторжения в Эстению.
- Да-а, дела, - произнес после нескольких минут молчания Доджай, - а мы удивлялись, почему это никто не приходит к нам на помощь. Некоторые подозревали нечто подобное, но их не слушали, большинство людей лелеяло надежду на возвращение на равнины к прежней жизни.
- Я полагаю надо собрать совет поселений, - поднялся с кровати Гайвин, - мы должны объявить эту новость народу.
- Я согласен, - Доджай кивнул и повернувшись к стоящим рядом воинам сказал, - найдите молодежь: пусть бегут в селения и сообщат что на третий день, начиная с сегодняшнего будет собран всеобщий совет.
* * *
Через три дня Кэрнег стоял в середине совета, кутаясь в меха, и смотрел на говоривших. Как только он закончил свой рассказ поднялась настоящая буря: каждый пытался докричаться до старейшин. Старейшины еле смогли утихомирить возбужденный народ. Многие высказывали свое мнение. Большинство было за прежний уклад жизни. Однако некоторые высказывались за месть, но их было абсолютное меньшинство: все женщины, не желая терять своих сыновей высказались за прежний уклад, к ним присоединилось большинство воинов.
Спустя два часа, когда Кэрнег сидел и пил горячую похлебку в шатер вошли Гайвин и Доджай. Присев рядом и внимательно посмотрев на Кэрнега Гайвин произнес:
- Старейшины приняли решение, - он сделал паузу, - мы не пойдем на равнину. Нас слишком мало. Мы не сможем противостоять врагу, однако мы должны сделать все что бы наш род выжил. Поэтому старейшины приняли такое решение - не суди их слишком строго.
- Да я, собственно, другого и не ждал когда ушел с совета, - Кэрнег вздохнул, - но я должен отблагодарить вас за свое спасение. Я около суток провел в лагере орков. Их много, очень много и вы их обозлили напав на рассвете. Очень скоро они вас найдут и тогда в будете истреблены: они и лучше вооружены их больше чем вас. Я знаю способ устранить эту проблему.
- Ну-ка, ну-ка, - Доджай с вниманием пододвинулся к Кэрнегу.
- Всему свое время, - на лице Кэрнега появилась широкая улыбка, - старейшины еще здесь? - Гайвин кивнул, - зовите их сюда….
* * *
Ранним утром, когда орчьий лагерь стал просыпаться и оживать на склоне показалось около сотни белых воинов: пустив стрелы во врага они остались на месте, глядя как озверевшие орки, выхватывая топоры, неслись на вершину холма. Подпустив их на расстояние в сорок метров люди дали еще один залп - около двадцати орков остались на снегу, остальные еще пуще побежали на белых воинов. Многие вскинули к плечу небольшие арбалеты, пустив стрелы в людей.
- Стена! - заорал Кэрнег, увидев взметнувшиеся арбалеты.
На встречу летящим стрелам поднялся ряд огромных, с рост человека щитов. Послышались глухие удары: щиты задрожали от втыкающихся в них стрел. Никто не упал. Люди стали выхватывать мечи.
Послышался треск: орки с разбегу обрушились на людей. Строй белых воинов чуть подался назад в середине.
- Держать строй! - с левого фланга закричал Кэрнег.
Мало помалу люди восстановили прямую линию строя - середина смогла отвоевать свои позиции. Все подбегали и подбегали орки. Увидев опасность окружения Кэрнег принял единственно правильное решение - он отдал приказ отступать. Не разрывая строя, под ударами топоров белые воины стали отступать. Щиты стали давать трещины под непрерывно сыплющимися ударами. Вот с краю сломался один и тут же воин державший его упал перерубленный пополам, но тут же его соседи ударили с боков и два меча вошли в тело орка, убившего белого воина. Тем временем строй людей отступил более чем на двести метров.
Наступил критический момент плана Кэрнега: если строй продержится еще несколько сот метров то сражение можно считать выигранным. Вдруг на правом фланге не выдержав напора упало несколько человек. Почувствовав близость победы еще сильнее стали напирать орки. Упали в середине трое воинов. Орки ринулись в образовавшуюся брешь, стремясь расколоть небольшой отряд надвое. Но тут на пути у них встал один человек, без щита, бешено вращавший двумя мечами. Под их напором он не сдвинулся ни на метр. Тем временем люди продолжали медленно отступать и пришло время когда воин с двумя мечами оказался среди людей первого ряда. Соблюдая линию человек стал медленно отступать вместе со всеми, закрыв железным вихрем брешь.
Кэрнег не считая убитых махал перед собой мечами. Удар - меч высек искру на топоре орка, второй - и меч погружается в мягкую плоть врага. Весь обрызганный кровью он продолжал удерживать врага от прорыва. Уже стали уставать руки, когда на лицо легла тень. Кэрнег быстро огляделся: отряд входил в узкий овраг, заканчивающийся тупиком. Еще через пятьдесят метров люди задних рядов уперлись в стену. Отступать больше было некуда. Уткнув щиты в землю люди отражали натиск врага.
Вдруг по горам пронесся клич. Орки в смятении остановились. На верху появились сотни людей - в самую гущу врага ливнем полетели стрелы. Стали во множестве падать враги. Поняв. Что угодили в ловушку орки бросились вон из оврага. Но едва они добежали до выхода то увидели ряды людей, перекрывавших выход из западни. Сзади с новыми силами, увидев смятение врага, ударили люди Кэрнега. С другой стороны бешено вращая топором рубил врага Доджай, рядом с ним упиваясь орчьей кровью сверкали сотни мечей. Враг впал в панику. Сильно поредевшие орки не смогли прорвать строй людей. Сплотившись, они попытались подороже продать свои жизни, но сверху летели стрелы, с двух сторон атаковали люди - отряд врага быстро таял.
Прямо перед Кэрнегом оказался большой орк с мечом навскидку - Шага, как вспомнилось Кэрнегу. С рычанием Шага опустил свой меч на человека. Зазвенел меч подставленный под удар. Второй те временем полетел навстречу врагу. Шага повернул щит и удар пропал даром: меч соскользнул с обитого металлом дерева. Размахнувшись с правого плеча орк попытался отрубить голову Кэрнегу, но тот пригнулся и меч только сбросил с головы шлем. Присев Кэрнег провел серию ударов - первую орк отразил щитом, во второй меч нащупал маленькую лазейку и прочертил глубокую полосу на бедре врага. Взревев от боли Шага на мгновение открылся и в горло ему вошел меч сражающегося рядом воина в белом. Вскочив Кэрнег было замахнулся ищи нового врага, но обнаружил лишь людей. Рядом с Доджаем падал без головы орк. На поле битвы наступила тишина, которая через мгновение сменилась радостными возгласами. Обрызганные кровью, люди на радостях обнимали друг друга, поздравляя с победой. Ухмыляясь к Кэрнегу подошел Доджай и хлопнув по плечу радостно произнес.
- Ха, славный план, брат с равнин, я, признаться, сначала думал что все рухнет и орки разобьют отряд раньше чем он вступит в овраг.
- Критический момент наступил когда орки прорвали середину, тогда и я подумал что плану конец и пора уносить ноги, но, - Кэрнег улыбнулся, - удача была на нашей стороне. Я вовремя успел остановить нападавших. А дальше все было делом техники.
На месте орчьего лагеря люди насыпали огромный курган, похоронив своих погибших товарищей. Наверху поставили надгробие с надписью: "Мы отомстили", а дальше следовал список имен трехсот пятидесяти шести убитых воинов. В засаде погибло более двух тысяч орков. Люди ходили между трупами, собирая доспехи и оружие, что бы потом их переплавить.
* * *
Более недели продолжались празднества. Всюду слышались веселые голоса, люди радовались победе. Ночами горели костры, вокруг которых носилась радостная детвора. Все славили Кэрнега, приведшего их к победе. Пока царило хорошее настроение Кэрнег еще раз попробовал уговорить людей пойти на равнину, но получил решительный отказ.
Чувствуя, что помог этим людям однажды ночью Кэрнег собрал свою котомку и незаметно вышел из шатра. Покинув селения людей он отправился в обратный путь на равнину: "Пусть, - подумал он, - у этих людей свой путь у меня свой. Быть может наши пути когда-нибудь пересекутся, а сейчас я должен идти…"
Пройдя около трех миль он вдруг услышал окрик. Вперед вышли Гайвин и Доджай и лукаво улыбаясь подошли к Кэрнегу.
- Куда это собрался молодой человек. А Доджай? - как бы не замечая Кэрнега спросил Гайвин, - уж явно не по грибы.
- Я ухожу друзья, - с грустью в голосе произнес Кэрнег, - мне нечего больше делать на горах Слез, я должен вернуться в свою часть. Я пытался призвать вас восстановить королевство Эстению, но я не нашел понимания. Это было моей единственной целью путешествия сюда.
- Как быстро люди с равнин теряют свою надежду, - покачав головой произнес Доджай и вдруг поднеся пальцы ко рту резко свистнул: за его спиной появились семь человек идущих в шеренг, а за ними еще семь и еще выходили из зарослей, - это несогласные с решением старейшин. Мы идем с тобой, - Гайвин подтверждая, кивнул головой.
А тем временем шеренга за шеренгой проходили мимо разговаривающих люди идя вниз - на равнины.
Гортхауер
|
